Оказывается, можно не таскать всю зиму тяжелые ботинки и стопятьсот носков. Оказывается, они не боятся соли и слякоти. Вроде бы с виду они сделаны из овчины и пенки, но это какая-то очень суровая овчина и живучая пенка.
Каждый год законодатели мод пытаются убедить, что угги некруто, и удивляются, почему же женщины продолжают их носить. К счастью, в это время другие законодатели мод продолжают их делать. Лучшие модельеры мира, пишут непонимающие, пытаются найти им замену. Ну? Нашли? Круче уггов, наверное, только монгольские гутулы, но гутулы тяжёлые. Там войлок, несколько слоёв кожи, резина, вышивка, резьба, поди потаскай такое, сейчас только шаманы соглашаются и борцы традиционной монгольской борьбы. Сибирские унты тоже тяжелые, да и 38 размера их не бывает. А угги делают ногам тепло, и при этом не весят, как чугунный мост. А вообще ничего не весят.
Еще валенки бывают. Но в промышленных валенках ноги устают, потому что они же не гнутся. А валенки ручной работы слишком быстро заканчиваются, у меня есть две пары, обе уже проносились. Да и не помогают ничему эти валенки. Еще в начале девяностых, когда мы строили корабль, в валенках я многократно отморозила себе ноги, теперь терморегуляция ни к черту, вот я уггам и радуюсь.
У вас в них, пишут они, не товарный вид. Ну так я и не товар.
С другой стороны, автор очередной статейки просто не представляла, о чём написала. На прилагаемом фото вместо уггов были какие-то разлапистые онучи из капрона и синтепона. Ну и чего я вообще на неё размениваюсь.
Только я порадовалась тому, как волшебно собралась мне совершенно такая же трубка, как потерянная осенью, как у Зяблы кончился велосипед. Всё-таки даже старые советские мелкоколёсники не терпят нашего режима, ездим круглый год, форменные упыри. Развалился руль, просто лопнул, по-моему, это не чинибле, надо искать новую Каму.
Мы не слишком требовательны: мне нравятся Аисты, Зябле нравится Кама. Они почти одинаковые, но есть тонкие отличия, Кама, например, чуть-чуть длиннее. Маленькие колёсики в городе удобно, разворачиваешься на кончике крыла, и бабушки шарахаются меньше, чем от курьеров на горных велосипедах. И обзор хороший с прямой посадкой.
И, кажется, они входят в моду. На Авито один чел хочет за Каму 60 тыр, другой аж 100, оба страшно агрессивны и уверены, что продают редкостное коллекционное сокровище. Эта погибшая Кама досталась нам бесплатно, завалялась у хорошего человека в кладовке. Там, правда, есть и нормальные продавцы, но не то чтобы такой уж большой выбор, да и как бы зима, к зиме люди вообще теряют надежду продать велосипед и забывают его в гараже до весны. Забирать один из дачных велосипедов не вариант, там сейчас снегу приблизительно мне по уши. Что-то всё-таки придётся раздобывать.
Вот сейчас в моде феньки из ломаных деревяшек и эпоксидки. Смотрю на них несколько нервно, потому что уже тридцать часов жду, когда застынет капля эпоксидки в кулоне и ломаю голову, то ли я недолила отвердителя, то ли недогрела. В прошлый раз было наоборот - то ли перегрела, то ли перелила отвердителя, всё вскипело, а жалко, композиция внутри была хорошая, но невезучая с самого начала.
В общем, это такое нервное и геморройное дело, что явно для меня не подходит. Почему-то не знаю я прозрачной и быстро встающей эпоксидки.
То ли дело деревяшки. Можно взять и вырезать, и ничего не ждать.
Спасённое с дачи платье оказалось шерстяным свитером.
Тут и плохая новость, и хорошая. Шерстяное - это приятный сюрприз. Я думала, оно синтетическое целиком, и спасать его стала только потому, что оно цвета Коня. А оно свалялось. Я растянула его до носибельного состояния, но теперь это никак не платье.
И это, как ни странно, хорошо. Это было такое восьмидесятническое платье, из тех, что носили с лосинами, и поверх надевали широкий дерматиновый пояс. Восьмидесятые - это худшая мода столетия, ну её нафиг.
То есть, плюсов больше, чем минусов. Удивительное дело.
Как-то стрёмно теперь стирать шерстяной плед. Последний предмет, который остался неспасённым, и он точно шерстяной. Возможно, он сильно уменьшится, но вот его я точно не буду стирать ногами. Кстати, он может от стирки стать теплее. А если он будет меньше нормального одеяльного размера, пущу его на подкладку чему-нибудь зимнему.
Когда мы взяли Иерусалим, я обрела там на Яффской дороге чудные афганские штаны в огурцах.
Вообще-то, шутка про "когда мы взяли Иерусалим" получилась случайно на одном концерте, когда меня спросили, откуда у меня такие оранжевые афгани, что, взяла Акру, сняла с сарацина? Да нет, это мы Иерусалим брали, нашлась я. Это и впрямь было эпично: штаны продавались на автовокзале, у меня была только бумажка в 200 шекелей, а штаны стоили десятку, зато у Вовки был мешок заработанной в Тель-Авиве мелочи, но на дне рюкзака; и мы вытряхнули всё из рюкзака, вытряхнули из мешка мелочь, поменялись - вот так у меня появились оранжевые штаны.
А эти, в огурцах, куда как проще. Зашла в две лавки, ничего не выбрала; зашла на базар - а там как раз штаны моей мечты. Вот и вся боевая операция.
Они такие прекрасные, что сверху к ним нечего надеть. Придумала платьице. Платья со штанами - это модно. Какое-нибудь подходящее по тону платьице, можно непальское, или с узором каким-нибудь; прошлась по секондам, нашла платье в огурцах, купила (это, кстати, в списке сегодняшних трат сосчитано), надела.
И теперь у меня от себя рябит. Я переборщила в материализации предмета: платье, хоть и в той же цветовой гамме, гораздо ярче штанов. А всё вместе - это какое-то без окон без дверей полна жопа огурцов. В кои-то веки мне кажется, что я одета слишком ярко. А еще для меня слишком жива ассоциация с пижамкой. Когда-то в хипповой юности я донашивала кримпленовый психоделический костюмчик времён чуть ли не маминой хипповой юности. Во всяком случае, у меня от него впечатление было именно как от артефакта психоделической революции; а вот все остальные считали его пижамкой.
Ну, может быть, если сфотографируюсь в этом всём - пойму, что не так. Пока мне кажется, что эти две вещи надо носить по отдельности. А это жалко. Я очень люблю огурцы.
Зачем мне Аська показала комментарии в нашей фотке в "Моде Петербургского метро"? Теперь на меня налипло страшное проклятие. Ладно еще смириться с тем, что я всю жизнь выглядела младше своего возраста, а теперь наконец нагнала, и некоторые правдивые встречные не забывают мне об этом сообщить вербально либо фотографически. Но людей, считающих, что взрослая дама не может одеваться, как клоун, я бы отправляла на перевоспитание.
Хотя тут надо всю страну перевоспитывать. Нефиг было при рождении выбирать тысячный уровень сложности.
Думаю, не свалять ли на себе дреды. Или, может, выкрасить голову в разные какие-нибудь цвета. Но больше всего хочется пойти и навалять кому-нибудь. Острый психоз - примета нынешнего времени, чувствую я, что это он так ко мне подбирается.
Надо срочно на что-нибудь переключиться. Но ведь получится только после воскресенья, сейчас я занимаюсь довольно однообразной работой, хорошо еще Зябла протянула мне руку помощи с книжными блоками.
Пошла в понтовую печатню на улице Ленина, там гламурные длинные столы, множество разных принтеров, красивые девочки, безразмерный плоттер и всё-всё-всё. Напечатали мне там уныло как-то. Вот не понимаю, что с картинками: то ли краску экономят, то ли настраивать ленятся, но общее впечатление именно унылое. Томительная какая-то тоска, как будто переворачиваешь какой-нибудь помидор, красный и твёрдый с одной стороны, а с другой стороны на нём уже органическая жизнь завелась и съедобность явно утеряна.
Пошла в беспонтовую печатню - в маленькой комнатке жилого парадняка татуированный парень с ноутбуком и одинокий принтер в углу. Ноутбук правда, завидев меня, кошмарно затормозил, но результат получился отличный. Цвета те самые, никакого уныния, да еще из-за глюка ноутбука два лишних экземпляра.
А чему ты удивляешься, - говорит Аська, - так ведь всегда и бывает. Похоже, в две ближайшие гламурные печатни я точно больше не пойду.
Когда это море уже сидело у меня в печёнках, я взяла вёсла и пошла вглубь материка. Там, где меня спросили, что это за неудобные палки, я осталась жить. Но это оказался остров. И вот десять лет я живу на этом острове с вёслами, но без лодки, и остров с каждым днём всё глубже.
***
Настолько не приемлю никакого спорта, что и выставку в Борее не стала устраивать. Борей, этот стрёмный подвал - "именитый зал", там конкурс. Услышав слово "конкурс", я бегу. Я не хочу быть лучшим. Я хочу просто быть.
***
Когда в следующий раз будем писать вокал, надо будет насобирать слушателей. Голос делается из внимания зала, это как говорить, только сильнее, говорить надо кому-то, одного микрофона недостаточно. Слышала я поющих людей, которым нужно открытое пространство, берег какой-нибудь; так писались БГ и Бьорк. Я думала, что и мне так - ну, это укладывалось бы в имидж. Но нет, похоже, мне нужны люди, и это в имидж не ложится, а и хрен с ним, потому что верить надо фактам, а не кабинетным гипотезам.
***
Наклеила на дверь нашей квартиры принт "Добавим цвета". Это была мамина идея. Когда родителей осеняют художественные идеи, их надо реализовывать немедленно. Вот, папин зонтик в свое время много пользы мне принёс на Арбате.
Весь день играли в черную лодочку. Лодка-негро называется "Москит", и ее приобрел себе Матвей. Скинуть ее на воду удалось, поставить мачту - нет, потому что все устали. В лодочке пять метров, но у нее есть киль, и в нее помещается восемь человек, хотя снаружи поверить в это невозможно.
Очень мне понравился яхт-клуб "Нева". Это такая прекрасная уравновешивающая часть к вчерашней Новой Голландии, что я совершенно утешилась. Очень живое и негламурное место. Я даже нашла там лодку своей мечты: это просто корабельная шлюпка 1980 года издания, деревянная такая, неухоженная совсем, но сразу видно, что нам с Аськой она бы подошла, и мы бы отлично с ней управились. У нее мачта есть, можно два паруса поставить. Но ее хозяин продавать ее не хочет, это, говорит, мои игрушечки, зачем, мол, дерево вам, это не модно. Вот все говорят, что дерево не модно, а ведь никто не хочет это дерево мне дёшево продать или подарить. И ездит хозяин лодки на еще менее гламурном велосипеде, чем мой Аист. Я в этом клубе себя как дома чувствую, практически в родной стране.
Завтра еще поеду. Надо бы, конечно, и во имя денег поработать, но очень уж там мне хорошо.
Забыла на даче шляпу. Потому что все дети прибежали нас провожать, и толпились, и трепались, и я так была озабочена не забыть ключи от квартиры, как в прошлый раз, когда нас провожали дети, что убежала без шляпы.
Может быть, это повод сменить на время имидж. Всё равно в голове сидит всякое кружавчатое бохо, вот разве что придется придумать такой вариант, чтобы годился для велосипеда. А на голову, значит, наматывать всякие платки, которых у нас в коллекции уже огромное количество.
В доме тоже придется кое с чем расстаться, а то не видать мне покоя. Хотя своей рукой выкинуть бревно от Лазаревского моста я все равно не смогу, ни физически, ни душевно. Но хоть остальные вынесу. Не зря, ох, не зря подозревает меня управдом - все ждёт, что я устрою на чердаке склад какого-нибудь стройматериала. А ведь и впрямь подмывает.
