А тут совсем другие ощущения. Тоже интересные, но другие.
Мои замечательные ботинки наконец порвались, и оказалось, что они еще замечательнее, чем я думала. Первые ботинки - с самого детства, с тех времен, когда вещи еще были тем, чем выглядели - у которых рант - настоящий. То есть, они действительно честно прошиты по краю. Так что я отремонтировала их при помощи трех саморезов.
Правда, у них еще и пятка порвалась. Вот тут уже придется ставить заплатку или пятку менять - но, учитывая честную конструкцию, это несложно. Могу сама, могу сходить к осколку древних времён, обладателю обувной швейной машины.
Ночи, конечно, не хватило на все истории. Кажется, я снова отвыкла говорить ртом; буквами как-то естественнее выходит, тем более, что не надо удерживать внимание, написал, отпустил на волю - кто захочет, прочитает. Потому я так и не рассказала Крапивнице страшную, но чрезвычайно полезную сказку. Это вот жалко.
А нежелание устной речи как раз естественно: в отрочестве я говорила только по особым случаям и не испытывала от этого никакого напряжения. Впрочем, и буквами мне сейчас не хочется ни с кем спорить. Напрасно считают, что в споре рождается истина. В споре портится настроение и укорачивается жизнь, да еще и о людях можно узнать что-то такое, чего знать не хотелось.
Нашла в лесу гриб, лисичку. Съела.
Когда мы шли туда, весь мох сверкал сильмариллами капель в свете наших белых фонариков. А обратно - этот вот туман. Погода в лесу показалась очень гармоничной, не знаю уж почему. Несколько лет назад у нас была теплая осень, когда снег выпал только в конце февраля; потом было две чрезвычайно снежных зимы, которых нам хватило по самые уши. Сейчас в лесу снега нет, и это кажется естественной золотой серединой. Может быть, и земле нашей хватило этих крайностей.
Мимо точного момента полнолуния мы промахнулись - взрослые же уже люди, фиг сорвешься в будние дни. Так что была у нас сплошная облачность. Но часа в три ночи луна все-таки посмотрела на нас, раздвинув в облаках дымчатый просвет.