Конечно, догадаться об этом было сложно. Мама как мама, большая, сильная, хозяйка дома. Папа, целыми днями пропадающий в мастерской, все время создающий какие-то штуки. Всю жизнь вместе, а все равно друг на друга шумят, зацепились - взрыв - молчание - примирение. Конечно, в такие моменты можно было увидеть в них что-то огнедышащее, но Мелисента как-то не задумывалась. Начала задумываться уже в юношестве - первая любовь, повод поговорить об этом с мамой, мама мечтательно разглядывает люстру, и в глазах у нее читается: "Интересно, а на люстре-то мы не пробовали..." И начинает закрадываться подозрение о сексуальной жизни родителей, которое, впрочем, вскоре гаснет - ко всему привыкаешь. И снова отвыкаешь, когда в очередной беседе о главном мама называет самое восхитительное, самое яркое и острое человеческое наслаждение - полётом.
Правда, потом было уже не до того: первая любовь, все дела. Прекрасный мальчишка, брюнет с ледяными глазами, когда он в походе, в палатке - в полете гасит упавшую на одеяла свечу, начинаешь подозревать и его, а потом - близость, огонь и лед, вкус меда на языке, боль и полное непонимание. Когда находится время и силы подумать о том, что случилось - а сил долго не находится, чуть ли не целую весну - Мелисента видит картинку: огненный дракон сталкивается с ледяным, взрыв, облако пара, погибают оба. "А ведь все могло быть хуже".
И тогда Мелисента начинает подозревать себя.
Все становится ясно, когда родители перелетают через Стену. До этого момента Мелисенте успели повстречаться человек-кот, человек-такса, человек-медведь, человек-змей. С человеком-змеем вышло полное понимание: две рептилии всегда поладят. Мелисента даже на время решила быть змеей: крыльев у нее не видно, кожа чешуйчатая, высшее наслаждение - развалиться с любимым на прогретой июльским солнцем скале. Ручки-ножки, правда, налицо, но ведь бывают же ящерицы? Только вот сны - от снов о полетах никуда не деться, и наконец настал день, когда у Мелисенты прорезались крылья.
Когда Мелисента перелетела через Стену, она и не вспомнила о человеке-змее. Стена манила ее с детства. А когда она вернулась оттуда, все по эту сторону стены казалось другим. Тут-то она, конечно, подумала о змее, но совершенно не представляла, о чем с ним теперь говорить. А по эту сторону ее встретил человек-человек.
"Ты правда была на той стороне?" - спросил он с надеждой. "Оттуда я и вернулась", - ответила Мелисента. "А ты не могла бы перенести меня туда?" - робко спросил человек-человек. "Почему-то мне кажется, что я должна, - удивилась Мелисенда, - ничего не поделаешь, залезай".
Так она перенесла через Стену первого из людей-человеков.
Потом их было много. И каждый раз Мелисента была от этого в таком восторге, что понимала всей своей шкурой, что вкладывала ее мама в слово "полёт".
А люди-человеки попадались часто. Мелисента уже поняла, что ей надо было не пробовать объединяться с ледяным драконом, или котом, или таксой, или медведем, или змеем - надо было просто поискать себе огненного дракона. Но поблизости огненных драконов не было, а транспортировка людей-человеков оказалась такой увлекательной, что она и думать забыла о любви.
Она и сейчас, наверное, переносит кого-то через стену.
Я вот только боюсь, как бы с таким подходом драконы по эту сторону Стены не вымерли.