Старушка, сморщенная вся, закутанная в шубу и четыре платка, покрикивает: "Секс, секс, кому секс". Я начинаю истерически ржать. "Журналы "Секс"", - продолжает старушка.
"Мужчина, не капризничайте! В магазине такую шубу будете за двадцать пять покупать!" - мне снова почему-то становится смешно от этого "не капризничайте". На капризного адресат похож не был вовсе.
Лежит шкурка небольшого животного с бирочкой "30 р.". Кто это был, спрашиваю. "Крыса", - пожимает плечами хозяйка и, видя мои округлившиеся глаза, поясняет: "Нутрия". "Офигеть, дайте две", - говорю я. Как ни странно, их и оказывается две.
Старик с рабочими рукавицами долго уговаривает меня купить себе такие - брезентовые, на меху, глядя, как я дую на руки в тонких вязаных перчатках. Снова ржу.
Продавщица каменных ожерелий в палатке пыталась выдать одни из бус за авантюрин. Но это вообще-то было муранское стекло. Я оторвалась от ящика с браслетиками и шепотом прочитала небольшую лекцию о муранском стекле. Странно было бы предположить, что это камень, с цветочками-то внутри. Покупательница долго размышляла, нравится ей это или нет, и через каждую минуту переспрашивала: "Какое вы говорите стекло?" Слово "муранское" почему-то в ее голову не ложилось.
В следующей палатке продавались елочные украшения, парики и гномьи шапочки, а за столиком спал натуральный живой дед мороз, только молодой: в тулупе, в красно-белой шапке, толстый, с собственной окладистой черной бородой.
Удалась, в общем, поездочка на барахолку.