Сыграли в блиц, и как-то так хорошо, по-весеннему, сыграли. А я решила воспользоваться случаем и дать жизни своему персонажу для Фестиваля Механических Историй. Придумали еще зимой - и не отпускает, нельзя бросать бедолагу незаписанной.

До моря километров семьдесят - если смотреть вниз и немного вперёд. Туда смотреть бесполезно, потому что Ката и обломки ее корабля - здесь, на белой скале, висящей в воздухе, и вокруг только тот же воздух, довольно приятный, влажный, и такие же скалы, белые, ломкие, со свисающими корнями, некоторые покрыты мусором, другие поросли кустами, похожими на каперсник. Скалы сложены из чистого богатства, из так называемого анобтаниума, угадайте, почему он так называется: хрен его достанешь, а вот здесь из него всё состоит, летает себе, никем не разграбленный. И много ли от этого толку, если корабль разбит, и вся команда где-то там, внизу, уже включается в местную экосистему в качестве перегноя для того нижнего леса. Так уж вышло, что к сокровищу всегда прилагается тот, кто его охраняет, вот и здесь они, как выяснилось, были: мелкие, чёрные, жилистые ребята с довольно-таки эффективным оружием на маленьких летающих лодках. Капитан покидает корабль последним, вот Ката его и не покинула, вот он, корабль: обломки лёгкого пандорийского дерева, разбитая паровая машина, скрученные полосы латуни, всё накрыто рваной тканью баллона. А у самой Каты разве что немного ушиблена левая рука, ерунда, даже не сломала, вот и все ранения.

Неважно, теперь надо разбираться, как жить дальше. Консервы после катастрофы выжили, не говоря уж о запасах сухих макарон и круп. Канистры с водой заказывали не зря: все они выжили, крепкие оказались конструкции. А потом надо будет соорудить систему сбора воды. Дождь здесь, на высоте, был странный: он как будто не падал, а медленно опускался мириадами мелких капель. Бочку для воды Ката взяла ту, в которой, следуя заветам литературы, держали в доступном месте фрукты для команды.

Долго искала свою виолончель. Последнее воспоминание о ней - оставила ее без кофра в штурманской рубке, на диванчике. Штурманская рубка оказалась в двух местах: та часть, в которой спаслась сама Ката, с навигационным столом и приборами, на вершине скалы, накрытая баллоном. Та часть, где были диванчик и большой стол, и, собственно, виолончель, улетела вниз, стол улетел совсем, а диван застрял ножкой в трещине, и виолончель лежала рядом - гриф отдельно, разбитый в щепки корпус отдельно. В гибели инструмента было даже больше боли, чем в гибели всей команды. Люди-то сами на это подписались, если уж ты пошел в воздушные пираты, ты к этому в любой момент готов. А инструмент ни на что такое не подписывался, сокровищ не искал, просто хотел играть музыку, и на тебе. Сама Ката - вот, целая и невредимая, а он лежит тут, и ни одной ноты из него не извлечь.

Ката вынимает колки, сматывает струны, складывает это всё в карман кителя. Кстати, китель: лохмотья это, а не китель. Надо бы подобрать что-нибудь поцелее, а то в воздухе уже повисли капли, становится холодновато. Но, оказывается, гардеробная улетела, и все отличные костюмы сейчас где-то там, внизу, обживаются какими-нибудь местными ежами. Так что куртку себе Ката шьёт из стакселя, из плотной непромокаемой белой парусины, иголкой, на руках, удивительно оказывается медитативное занятие; заодно делает куртке огромные карманы, на случай, если в обломках попадётся что-нибудь еще полезное.

Не так уж сложно наладить быт: вот он костёр, в удобной ямке скалы, вот система сбора воды из сползающей по скале ткани баллона и бочки внизу, и, кстати, одна из канистр уже закончилась. И у нее оказался отличный звук! К этому моменту Ката уже раскопала обломки машинного отделения и обрела некоторое количество инструментов. Так что приделать гриф к канистре и навесить на неё струны оказалось делом всего-то пары дней.

Тут одна сложность: у канистры нет талии. Для смычкового инструмента это важно. Но это можно решить, сделав подставку выше. Это катастрофически неудобно, если тебе приходится потом носить такой инструмент в кофре на концерты, зато совершенно нормально, когда ты застрял на летающем острове и, вероятно, здесь и умрёшь. Но зато с музыкой.

Подставку Ката режет из бамбуковой камбузной разделочной доски. Ну, извините, где я вам достану клён в этом спятившем мире. До ближайшего дерева десять километров вниз. И ничего! Подумаешь, не клён. Работает - и ладно.

А вот канифоль - это серьёзная проблема. Найти собственную, подготовленную для смычка, в латунной коробочке, в кармашке кофра - ну да, сейчас. Кофр как раз и улетел, хорошо, что смычок лежал там же, на диване, и так и застрял в щели между сиденьем и спинкой, вот как полезна неорганизованность. Наверняка канифоль была у механиков, им часто приходится что-то паять. И действительно, жестяная банка с обломками канифоли вперемешку с оловом нашлась в обломках машинного отделения, но очень, очень не сразу. Заодно нашлась и паяльная лампа, и запасные баллончики, запертые в ящике для инструментов. Там же был и очешник с запасными очками старого механика Хавьера, вот тут Ката садится среди обломков металла и плачет, внезапно вспоминая, как это делается.

А потом канифолит-таки смычок, и извлекает из виолончели-киборга первый звук, и играет про них всех: про Хавьера, про Полли, про Шимона и Терезу, про весь маленький и стремительный дирижабль "Святой Христофор", распластанный по белой летающей скале.

* * *

От идеи земных кинематографических пиратов перейти к идее воздушных было естественно, тем более, что фестиваль подступал как раз стимпанковый. Дирижабли, причудливое оружие, гогглы, механические конечности, это вот всё. Музыка группы Абней Парк тоже очень кстати. Машка строчит на машинке кафтан для Джека, Джек за верстаком точит латунные детальки, чтобы обвешать ими костюмы и всю антуражку. Времени остаётся мало, уже среда, а фест в воскресенье. Гогглы для обоих уже готовы, шляпа на этот раз - цилиндр, и он есть, куплен на алишечке, а у Машки будет высокая причёска с навороченной медной шпилькой. Не хватает только оружия, но это потом.

- Как ты думаешь, - спрашивает Джек, - купить игрушечное ружжо какое-нибудь и обвешать его вот этим будет клёво?

- Можно, - с сомнением оглядывает детальки Машка, - но такое себе. Хотя, если хорошо покрасить, может, и сойдёт. Сделать с нуля, как Зеро, всё равно уже не успеешь.

- Где уж мне до Зеро, - вздыхает Джек, - но вот у Катерины будет гарпун. Настоящий гарпун, её папа когда-то подводной охотой занимался.

- Раз у неё водяное, у тебя должно быть солнечное что-нибудь. Солнечное ружьё, подарок твоего друга Лазера. Купи в игрушечном бластер какой-нибудь, а в фикс-прайсе - клаксон с раструбом. А я покрашу.

Ближе к ночи, уже с покрашенным солнечным ружьём, оба обряжаются в наполовину готовые костюмчики и фотографируют друг друга на смартфон. А тут как раз приходит и Катерина, потому что у нее дома не оказалось ВД-40, а курок гарпунного ружья намертво залип. На ней уже приготовленные для косплея коричневые антуражные штаны с высоким поясом, а вот сверху обычная невыразительная водолазка.

- Я еще успею кафтанчик дошить! Он белый и парусиновый. Я его на руках шью, - объявляет она, - и вообще у меня там уже целый сюжет придумался. Я - робинзон на острове. Схватилась с другими пиратами.

- Остров-то, надеюсь, летающий? - спрашивает Джек.

- О! Точняк! Конечно, летающий! - радуется Катерина, - потому что он из анобтаниума!

- Там все острова летающие, - подхватывает Джек, - и на них водятся какие-нибудь чёрненькие сомалийские пираты. Они-то твой дирижабль и опрокинули. А ты спаслась совершенно случайно, как-нибудь, по-навигаторски. Совершила маленький прыжок во времени без корабля. А потом смотришь - вокруг обломки, никого нет, дирижабль разбит, виолончель разбита, только запасы воды и еды. Ну и дров. У тебя же гондола деревянная была, ну и топливо для паровой машины. Ты кафтан зафактурь как следует. И вокруг тебя только летающие острова, облака там всякие, ну, знаешь, как Лапута. Может, с руинами. Я бы арт нарисовал, но нет времени уже. А новую виолончель ты сделала из канистры для воды. А потом за тобой прилетел, например, Зеро, на звуки виолончели, и теперь ты у него навигатор.

Катерина смотрит на Джека с обожанием.

- Жжёшь. Заверни сюжет, беру весь. И ВД-40 давай, я уже придумала, откуда там гарпун и как его применить.

- И как же?

- Ну, я же не буду там сидеть и готовиться к смерти? Я буду искать выход. Скажем, на соседнем летающем острове шлюпка завалялась, а у меня полно анобтаниума. Ну и охотиться в таком мире лучше с гарпуном. А то расстреляю какую-нибудь птичку, и фиг ли толку. Подберу шлюпку, оснащу анобтаниумом, поставлю парус - и поминай, как звали. По-моему, план.

- Тебя же должен Зеро подобрать, - напоминает Машка, - нельзя быть такой самодостаточной. Мы же команда всё-таки.

Катерина хмурится. Быть самодостаточной ей нравится, но, действительно, сюжетка-то командная.

- А я без кардамона навигировать не могу, - решает она, - а он там не растёт.

- Почему кардамон?!

- Ну так кардамон растёт на границе между мирами, всё логично. Я могу его, например, жевать для входа в правильное состояние.

- Сойдёт, - разрешает Джек, - давай своё ружжо, будем его этосамить.

* * *

На соседнем острове Ката давно уже приметила шлюпку. Это была ее собственная шлюпка, прогулочная, у неё в теории был лёгкий баллон и спиртовка для наполнения баллона по старинке горячим воздухом, но теперь, конечно, ни баллона, ни спиртовки - она была стеклянная, антуражная, только для выгула дорогих гостей - не сохранилось. А корпус отсюда выглядел целым. Если онастить её анобтаниумом, можно же обойтись и без баллона. Но как добраться?

И тут нашелся гарпун. Застрял в одной из трещин скалы, поверх него была навалена гора мусора, постепенно разбираемая на полезное и бесполезное. Зубец гарпуна был расчитан, конечно, на животных, на небесных тюленей, например, но можно было попробовать воткнуть его в скалу, а гарпунное ружьё оказалось в порядке, курок нажимается, пружины целы, только линь надо заменить.

Оказывается, в такой обстановке очень трудно прицелиться. Если облака - соседнего острова почти не видно. Если солнце - оно повсюду и слепит глаза среди белых скал. Ката плетёт себе шляпу из местной жесткой травы. И делает очки. Целого стекла на острове нет, всё разбилось вдребезги, но металлическая сетка из машинного отделения подходит.

- Ну, Катахреза Лавиния бат-Ави Грихальва, - говорит она себе, прижимая ружьё к плечу, - гарпун у тебя один, не сломай, и да поможет тебе святой Христофор, - тщательно прицеливается и стреляет в сердцевину маленького островка, в самую гущу куста, похожего на каперсник.

Линь разматывается полностью - и его чуть-чуть не хватает. Гарпун звякает о белый камень скалы, скатывается вниз и падает в сторону леса. Ката, подождав, пока он перестанет раскачиваться, аккуратно вытягивает его, укладывая линь кольцами на плоском фрагменте скалы, надставляет линь еще пятью метрами веревки из найденной катушки и снова стреляет.

На этот раз гарпун втыкается - то ли в камень, то ли в корни кустарника. Ката, затаив дыхание, тянет за линь - и гарпун не выдёргивается, а тащит за собой весь островок. Затаив дыхание, медленно и плавно, Ката тянет к себе остров с драгоценной шлюпкой. Господи, если ты есть, спасибо за то, что уже вообще никуда не надо торопиться. И за то, что не придётся стрелять третий раз. До острова Каты остаётся метра три, когда гарпун вырывается из куста и летит в Кату, но островок продолжает двигаться по инерции, и Ката бросается к нему и вцепляется в ближайший камень, ломая ногти, пока он не отскочил, ударившись. Потом забивает в него подходящий гвоздь и намертво пришвартовывает к своему берегу.

Теперь у Каты есть шлюпка. Перетаскивать её на свой остров страшно. В принципе, лёгкую прогулочную шлюпку вполне можно переносить вдвоём, но не в одиночку, не по пересеченной поверхности скал и не когда под тобой десять километров пустоты. Поэтому Ката сама перебирается на маленький островок, попутно налаживая из палок и веревок его связь с большим островом, и принимается за починку и оснащение лодки. Времени достаточно. Теперь его хватает на всё, как и обломков дирижабля, и запасов его топлива. Поэтому Ката никуда не торопится.

* * *

- Почему всё нужно делать одновременно?! - восклицает Джек, но кисточку из рук не выпускает.

- Ты сам увлёкся этим артом зачем-то, - напоминает Машка, - ладно уж, ботинки я тебе сама покрашу. Но я не понимаю, почему эту картинку нужно рисовать вот прямо сейчас. Всё равно же не успеем напечатать.

- Напечатаю на принтере, - пожимает плечами Джек, - экземпляров десять, поставим в лавку продаваться. Почему-то мне кажется, что надо.

- Надо, - подтверждает Катерина, которая так и не ушла, уснула на кухонном диванчике, а теперь проснулась и дошивает свою парусиновую куртку, - и не потому, что продаваться. Я, например, корсетов на продажу настрогала, если хоть один продастся - уже отобьюсь. А у вас гогглов на продажу полно. А чтобы картинка была. Я вот тоже чувствую какую-то незавершённость. Как будто мы её, меня, бросили там.

Все смотрят на картинку, почти уже дописанную акварелью. На ней болтаются в небе белые камни, на одном сидит лохматая тётка в зелёной шляпе и с виолончелью, сделанной из канистры. В левом нижнем углу к острову пришвартована лодочка с поплавками, похожими на модный ландшафтный арт из сетки и камней, с мачтой и свёрнутым парусом, а в правом верхнем углу выглядывает из облаков большой дирижабль с двумя баллонами, чёрным и красным, с гондолой, похожей на корабль восемнадцатого века, с острыми парусами и блестящим пропеллером, полный надежды.

* * *

Ката смотрит на приближающийся корабль с нарастающим раздражением. Ну вот, у меня ни корабля, ни команды, только не очень-то маневренная лодочка, и чем отбиваться? Но агрессивных намерений у корабля не видно, флаг не поднят, орудия не выкачены, дирижабль аккуратно огибает летающие острова, приближаясь явно именно к её острову, привлечённый, видимо, звуком виолончели или общей обжитостью островка. Похоже, это просто прилетели за ней. Ката, вздыхая, оглядывает свой дом, приютивший её на много месяцев: тряпичную крышу, водосборники, удобную кухню и почти готовую летающую лодку. Жаль оставлять - а, впрочем, бывают и другие дома, например, дирижабли. Вот как этот. В конце концов, если однажды научился навигации между мирами, было бы глупо прозябать на бессмысленном острове. Ката встаёт, держа в одной руке виолончель-киборга, в другой смычок, и машет смычком дирижаблю. Святой ли Христофор помог, прямо Господь или другие неведомые могущественные существа, но не пришлют же они спасать тебя совсем уж невыносимую хрень.

Картинка, если что, и впрямь есть. Ну, или набросок к картинке. Когда я ее рисовала, еще не были придуманы многие детали, и гарпун мы еще не нашли, и лодку не достали.