Нашла здоровенную океанскую ракушку и подобрала ее зачем-то, хотя у нас уже есть в доме две таких.
Одну когда-то мамин папа привёз с Кубы.
Другую дядя привез с Тихого океана.
А эта - чужая, без истории, с трещиной.
Я было думала ее распилить, по ракушке можно резать, но она так отлично звучит, что вместо этого я хорошенько ее вымыла. И дала послушать всем каледонцам.
Это, похоже, игра не отпускает. Там было море, которое несли с собой Галадриэль и Кэлеборн. А у меня есть своё море. В 89 году я выловила из него кокос. Кокос в Маркизовой луже, плавающий в полосе нашего скудного прибоя, приплывший против течения, о, много лет спустя я видела это течение, наша Нева дует до самого Северного моря с такой силой, что в проливе Зунд буи лежат на боку. Чуть позже я подобрала на берегу Крестовского острова очень круглый гранитный камень, много лет спустя я встретила такие на острове Гогланд, этот же, похоже, полз ко мне по дну.
А вот теперь ракушка. Ну, это более прозаично, кто-то держал ее дома, а потом вынес на раздачу.
И всё равно море, пусть даже человеческими руками.
Видимо, пока не распилю, хоть она и с трещиной.
И ведь в любой телеге она третья!
Дедушкина, дядина, эта вот.
Или: кокос, камень, раковина.
Поставила три раковины на книжные полки, одну над другой. Новая ухмыляется своей трещиной.
