Вообще-то, шутка про "когда мы взяли Иерусалим" получилась случайно на одном концерте, когда меня спросили, откуда у меня такие оранжевые афгани, что, взяла Акру, сняла с сарацина? Да нет, это мы Иерусалим брали, нашлась я. Это и впрямь было эпично: штаны продавались на автовокзале, у меня была только бумажка в 200 шекелей, а штаны стоили десятку, зато у Вовки был мешок заработанной в Тель-Авиве мелочи, но на дне рюкзака; и мы вытряхнули всё из рюкзака, вытряхнули из мешка мелочь, поменялись - вот так у меня появились оранжевые штаны.
А эти, в огурцах, куда как проще. Зашла в две лавки, ничего не выбрала; зашла на базар - а там как раз штаны моей мечты. Вот и вся боевая операция.
Они такие прекрасные, что сверху к ним нечего надеть.
Придумала платьице. Платья со штанами - это модно. Какое-нибудь подходящее по тону платьице, можно непальское, или с узором каким-нибудь; прошлась по секондам, нашла платье в огурцах, купила (это, кстати, в списке сегодняшних трат сосчитано), надела.
И теперь у меня от себя рябит. Я переборщила в материализации предмета: платье, хоть и в той же цветовой гамме, гораздо ярче штанов. А всё вместе - это какое-то без окон без дверей полна жопа огурцов. В кои-то веки мне кажется, что я одета слишком ярко. А еще для меня слишком жива ассоциация с пижамкой. Когда-то в хипповой юности я донашивала кримпленовый психоделический костюмчик времён чуть ли не маминой хипповой юности. Во всяком случае, у меня от него впечатление было именно как от артефакта психоделической революции; а вот все остальные считали его пижамкой.
Ну, может быть, если сфотографируюсь в этом всём - пойму, что не так. Пока мне кажется, что эти две вещи надо носить по отдельности. А это жалко. Я очень люблю огурцы.