В синей коробке свалены рисунки, начиная с детсадовского возраста и где-то до поступления в институт. Худшее из этого было измельчено и изничтожено, но и то что осталось лучшим не назовешь. Одинаковая масса детских фигурок с одними и теми же недостатками: тонкие ручки и ножки, острые подбородки, схожие ситуации. Можно сказать, что лет до двадцати рисовать я не умела. Но ностальгическую нежность чувствую я к своим историям-в-картинках.
Там всегда парочки: Джонни и Марина в горах (это я даже немножко писала, не сохранила, слава Б-гу), Ятка и Ян в прерии (это только в картинках), битломаны в студии и на концерте, Тони и его девушка Кэтрин (не тот Тони, не та Кэтрин).
Первые отметинки общего виртуального пространства городской сказки: Звездный колодец Стрейнджера (до знакомства со Стрейнджером), Дорога Крапивина (до знакомства с Крапивиным). Столяровский город-ящер. Попытки иллюстраций: Экзюпери, Стругацкие, древнегреческие мифы. Сущий ужас.
Вторичное: имени Нади Рушевой, имени Русико Петвиашвили, имени Эшера. А ведь мне еще Стерлигова не попалась тогда, а не то вообще была бы беда.
И вдруг попадаются маленькие и совершенно честные радости. Где-то восемьдесят восьмого года портрет хиппа, до ужаса похожего на Базиля. Зуб даю, мы в 93 познакомились. Опять я жила не в ту сторону?
Парочка акварельных пейзажей. Листва зеленая-вырви-глаз, но ощущение летнее, смотреть приятно.
Диптих "железо против дерева": у многих моих друзей есть такие открыточки: деревья с разными предметами, висящие в воздухе. Деревья-дома, деревья-кони, деревья-люди. Здесь вот они борются с ржавым металлоломом. А побеждает все вода: картинки подмокли.
Одна из древних картинок: девочка в ночной рубашке встречает рассвет, свесив ноги наружу, за окно; вторая створка закрыта, и в ней еще ночь. Потом я много таких картинок видела, обижалась очень.
Натюрморт с дождем: капельки на акварели. Чайник, помидор и цветок "золотой шар" в траве.
Набросочки на тонированной бумаге: пожалуй, надо будет вспомнить эту технику. Сначала на акварельной бумаге делается заливка как-бы-небом, а потом, на этом фоне - графика, пейзаж какой-нибудь. Выходит интересно. У меня такой в прихожей висит, только очень уж фантастический.
Старая волга обнаружилась, уголь+тушь. И техника нечастая, и волга симпатичная, президент на такой ездит. Найду человека со старой волгой - подарю (президент обойдется, пожалуй).
Подстекольные глаза! Надо же, забыла совсем. А ведь в начале моего мира это была обычная для меня фишка: раскапываешь ямку в песке, а там - стекло, а под ним желтые глаза смотрят. Страшно. Герой картинки даже очки от ужаса уронил. И убежал. Столько лет я себе эту историю пишу, что то, что было вначале, забылось совсем. Да и карта, судя по найденной старой, очень уже изменилась.
И, на сладкое, нашлась мне симпатичная тоненькая негритяночка в обнимку с огромной изумрудной змеей. Бумага прекрасная, где я только достала такую антикварную ценность, да и девушка ничего, практически не бросаются в глаза никакие анатомические огрехи, хотя в те еще времена у меня с этим было плоховато. А змея так и вовсе прекрасная, гладкая, переливчатая. Может быть, и хорошо, что мне не объяснили вовремя, что при письме акварелью нужно использовать больше воды.
А то, что сверху лежит - это от времен газетного иллюстраторства осталось. 94 год. Вот, одиннадцать лет прошло, и снова актуально. Нет ничего нового под луной.