Подумаешь, в конце концов, берег. Я всю жизнь живу на сплошном берегу, на острове, и как-то не разделяю восторга Кристофера Робина. Другое дело - четыре дня ломиться под мотором против шторма и неприятной волны Северного моря - и встать на якорь в уютной бухте, глядя на городок с черепичными крышами, стекающий к морю по распадку между двумя гладкими травянистыми холмами. С берега доносится запах теплой земли, сена, человеческого жилья, кофе; над обрывистыми берегами поднимается луна, а мы отдыхаем на свежевымытой палубе под низким якорным огнем. И знаем, что в городок не зайдем. И он кажется сказочным.
Бухта, кстати, называлась бухтою Робина Гуда, и город назывался так же.
Уходя оттуда в пять утра, думали мы, что, наверное, для жителей этого берега переживание было не хуже нашего: на закате появляется откуда-то парусник восемнадцатого века, стоит несколько часов на якоре и исчезает незнамо куда. Сказка ведь. Как и для нас - войди мы в городок, и он стал бы для нас всего-навсего одним из тридцати семи посещенных мест.
